Осел и морковка (СИ) - Страница 94

Селина захлопала глазами:

— Жив. Он после побега моей второй мачехи заперся в своем замке, ни с кем не общается, на письма не отвечает. Сестру отправил к тете, а сам остался там совершенно один.

В доме, полном слуг. Но их графья за людей не считают.

— Откуда же вы знаете, что он жив?

Селина вздохнула.

— Мне пишет экономка. Она когда‑то служила горничной у моей матери и очень привязана к нам, ее дочерям.

Значит, сведения точные. В соответствии с проклятьем, пока не умрет бездетной последняя дочь, граф будет жить и мучиться. Мне его не жалко ни капельки. Я бы еще какую‑нибудь неприятную болезнь наслала, вроде костоеды или чирьев в заднице, чтобы страдания были не только моральные. Но вот дочери этого говорить не стоит. Сама она девушка приятная, но воспитание получила в доме злодея. Мало ли как она к папочке относится. Поэтому я не стала акцентировать внимание на графских грехах, а сразу перешла к делу:

— Селина, проклятье не ваше. Поэтому и снять его так просто не удастся. На сегодняшний день для вас лично смертельно опасно пытаться родить ребенка. Это вы понимаете?

— Но почему?

— В тексте проклятья сказано: "дочери будут умирать в муках, пытаясь родить твоих внуков". То есть, если не пытаться, то непосредственной опасности нет.

— Но я так хотела подарить герцогу ребенка…

Ее можно понять. Кстати, забыла спросить:

— Селина, а вы у герцога первая жена?

— Вторая. Первая умерла лет восемь назад. Я поняла, о чем ты спрашиваешь: у него есть наследники. Сыновья. Двое. Они сейчас учатся в столице. Но он хочет дочку…

Она вдруг некрасиво сморщилась и чуть не заплакала.

— И потом… Как же так? Мы спим вместе. Я не могу ему отказывать каждый раз. Какая я после этого жена?

Ой, наивная девочка. Такая взрослая дама, а ничего в жизни не понимает. Ну да. Росла без матери. А тетя… Тети всякие бывают. Некоторые просто стесняются говорить про такое, дуры бестолковые. А девицам, которые замуж идут, надо заранее все подробно объяснять, а то вокруг одни трагедии разыгрываются на ровном месте. А герцог молодец, приучил жену к любовным утехам.

— Селина, все просто. Не надо мужу отказывать. Незачем. Для таких случаев существуют противозачаточные амулеты. Наслаждайтесь близостью сколько влезет, только амулетик не снимайте, и все будет в порядке.

Судя по выражению лица, такая простая мысль не приходила ей в голову.

— Амулет?

— Я улыбнулась пошире:

— Амулет. Давайте самое простенькое колечко, которое вы сможете носить не снимая, я зачарую. Желательно золотое и с камушком.

Она бросилась в спальню и тут же вынесла небольшой ларчик. Перевернула и вытрясла на столик груду украшений. Можно было и не говорить про золото с камушком, других у герцогини просто не водилось.

— Здесь то, что я ношу постоянно. Выбирай.

Я пошуровал в общей куче и вытащила изящную змейку с рубиновым глазом. То, что надо. Селина обрадовалась:

— Ой, я это колечко обожаю. Оно мне от мамы досталось.

— Ну и хорошо, не надо будет объяснять, почему вы его все время носите.

Из этих слов герцогиня сделала неправильный вывод.

— Значит, ты ничего не скажешь мужу?

Эх, как бы ей объяснить получше…

— А вы уверены, что он ни о чем не знает и не догадывается? Такие люди, как ваш муж, сто раз соберут всю информацию прежде, чем принять решение. Думаю, он знал, на ком женился.

У Селины глаза стали как пуговицы.

— Знал и молчал?

— Ну, вы же тоже ему ничего не говорили. Послушайте меня. Надо все рассказать герцогу. Только он сможет сделать что‑то что лично вас избавит от проклятья. Вернее, выведет из‑под его действия.

— А это возможно?

— Очень трудно. Так сказано, что вас должны помиловать сразу десять ведьм. А они к милости ни с того, ни с сего не склонны. Для этого им надо серьезно помочь. Вряд ли вам это под силу, а вот у вашего мужа власти и денег достанет и не на такое.

Я не стала говорить, что проклятие над дочерьми рассеется и в случае насильственной смерти их отца. Сам он должен пережить всех потомков, чтобы как следует помучиться. Но текст проклятья не учитывал возможность гибели графа от руки третьего лица, там оговаривалась только естественная смерть. А со смертью проклятого действие проклятья прекращается. Но предлагать дочери подослать убийц к отцу было бы чересчур.

Так что надежда только на то, что герцог окажет ведьмам важные услуги. Думаю, он на это способен, осталось только донести до него информацию.

Но Селина наотрез отказалась говорить со своим мужем на эту тему. Боится, и хоть кол на голове теши! В результате долгих уговоров она согласилась на то, что с герцогом поговорим мы с Вэнем.

Я зачаровала ее колечко, выцарапав на внутренней стороне нужные иероглифы. Пусть хоть спокойно спит со своим мужем.

Не успела я закончить, как пришли нас звать ужинать. На этот раз трапезу подали в небольшой комнате, где за стол сели только герцог с женой и мы с Вэнем. Лея не позвали.

Герцог выглядел довольным, вероятно, учитель полностью оправдал его надежды. Учитель же показался мне усталым и измученным. Кажется, несчастье герцогини было не единственной проблемой ее мужа, он заставил‑таки Вэня потрудиться.

Я, если честно, так и не поняла, зачем нас пригасили на этот ужин в тесном кругу. Разве что из интереса: в этих краях хотейцы забредают не чаще, чем раз в столетие. За столом речь о нашей деятельности не зашла. Хозяин замка смеялся, всех подкалывал, но не пытался заводить серьезных разговоров. О том, что еда была выше всяческих похвал, можно было и не упоминать. Мы с Вэнем налегали на овощные блюда, а от вина воздерживались, герцог и герцогиня, к моему удивлению, следовали нашему примеру.