Осел и морковка (СИ) - Страница 48

Так я и топала, пока внезапно не поняла, что умираю от голода и жажды. Да и вода во фляжке давно закончилась, нужна свежая. Сошла с дороги в лес и решила поискать ручей или родник Они должны тут быть, я чую.

Как ни странно, природное чутье повело меня не ближе к Каруне, а в сторону от нее. Пришлось углубиться в лес, но я не ошиблась: рельеф местности и характер растительности явно указывали на близость воды. Трава под ногами становилась все зеленее и гуще, и вдруг деревья расступились и я выскочила на небольшую полянку.

Да так и замерла, увидев у моих ног умильную морду ослика. Он жевал траву и смотрел на меня с философским спокойствием. А на середине полянки стояла знакомая мне двухколесная повозка с тентом. Рядом с ней на земле в странной позе сидел старичок — хотеец в синей шелковой одежде. Перед ним на спиртовке кипел чайник, прикрытый толстой лепешкой.

Старичок увидел меня и приветливо улыбнулся.

— О, прекрасная динь‑ли! Рад видеть такую редкую в этих местах гостью!

Он говорил по — нашему чисто, с едва заметным акцентом, но назвал меня как‑то странно. Что такое динь‑ли? А, потом спрошу. Если у него есть чай и он готов им поделиться… А еще… Я хочу рассмотреть его повозку, ослика, удивительную одежду и узнать о нем и его стране как можно больше!

Я обошла животное по дуге и приблизилась к хотейцу. Поклонилась и вежливо спросила:

— Уважаемый, вы позволите мне расположиться на отдых рядом с вами?

Он прямо расцвел:

— Присаживайся, прекраснейшая, скрась своим обществом и беседой одинокую трапезу старого Вэня.

Затем завертел головой и узкие глаза его расширились:

— Но где же твои сопровождающие? Что с ними случилось?

Я прямо опешила.

— Какие сопровождающие, уважаемый? Что вы имеете в виду?

— Не хочет ли динь‑ли сказать, что путешествует одна?

— Именно так!

— Но это же очень опасно! Неужели близкие отпустили тебя без охраны, юная дева?

— У меня нет близких. Ни отца, ни матери, ни братьев, ни сестер.

Сказав так, я вытащила из сумки одеяло, бросила его на землю перед старичком и опустилась на него, поджав под себя ноги. Стоять просто не было сил.

Хотеец все не унимался в своем стремлении докопаться до истины, но сейчас в его голосе слышалось искреннее сочувствие.

— Что же случилось с твоими родными, динь‑ли? Как такой нежный цветок оказался один на дороге, где каждый может обидеть?

Я решила, что мне нечего скрывать перед этим милым старичком.

— Мои родители и все родные погибли во время войны Кортала с Ремолой.

Он понимающе кивнул головой, но продолжал расспросы:

— Прости меня, но я вижу перед собой достаточно взрослую, полноценную динь‑ли, а значит, у тебя должен быть муж. Почему он тебя не охраняет на этом пути?

— Потому что он тоже погиб на той войне. Он был магом и погиб в Долине Магов.

Хотеец быстро — быстро закивал головой:

— Я понял, понял… Слышал про эту вашу войну. Ужасно. Ужасно, когда юные, сильные и благородные юноши погибают из‑за глупости и жадности бессильных старцев. Но еще ужаснее, когда такие прекрасные девушки как ты, динь‑ли, остаются без помощи и поддержки, — и тут же, без логического перехода, спросил, — Хочешь чаю?

Я, если честно, хотела вымыться и переодеться, но не решила отказать любезному старичку. Поблагодарила и приняла из его рук маленькую фарфоровую чашечку, полную темного душистого напитка. Кажется я все сделала правильно: хотеец удовлетворенно улыбнулся и в свою очередь поднес чай к губам. Отхлебнули мы одновременно.

Вкус разительно отличался от того чая, к которому я привыкла. Горький, терпкий, с необычным сильным ароматом, в первую минуту он вызвал у меня желание все немедленно выплюнуть. Только сознание того, что нельзя обидеть угостившего, меня остановило. Но уже со второго глотка я привыкла. А когда допила чашку, то почувствовала прилив сил и поняла, что напиток мне понравился.

Кажется, это был какой‑то ритуал, потому что, стоило нам со старичком покончить с содержимым чашечек, он проворно поднялся на ноги, низко поклонился и представился:

— Мое имя Вэнь ли Сен Сихуа. Ты можешь называть меня дедушка Вэнь, потому что я тебе в дедушки гожусь.

Он явно ждал от меня ответной любезности, так что я вскочила, поклонилась и ответила:

— Мое имя Армандина Эрнари, урожденная Савери, но сейчас я живу по документам на имя Летиции Коллани. Так что зовите меня так, как вам будет угодно.

Дедушка Вэнь оживился.

— Я буду звать тебя Динь. Эти звуки есть в твоем настоящем имени, а к тому же такое прозвание будет намекать на твою истинную сущность динь‑ли.

Тут я наконец задала волновавший меня вопрос:

— Что значит "динь‑ли", дедушка Вэнь? Вы все время меня так называете, но я никогда не слышала раньше этого слова и не знаю, что оно значит.

— Ах, я и забыл, что ты не можешь знать… Динь‑ли в этих землях называют ведьмами.

Не скажу, что я не догадывалась. Одного в толк не возьму: как он смог понять, причем с первого взгляда? Я же прикрепила брошь с личиной на новое платье и активировала, как только покинула остров, кольцо с маскировкой ауры вообще не снимала, да к тому же даже маги не могут отличить нас от обычных женщин, если мы не колдуем.

— Ты удивляешься, Динь? Не можешь понять, откуда я знаю? Не беспокойся, твоя маскировка великолепна. Просто я из семьи динь‑ли. Мать моя была, как вы говорите, ведьмой, бабушка, жена и все дочери… Да и сам я не чужд этого дара. Правда, настолько слабого, что ты его даже не почувствовала, но потоки магии я вижу отлично и твои амулеты меня обмануть не могут. А вот другой дар у меня достаточно ярко выражен.